Какие секреты скрывает деревня Изабелин? Откуда в ближайшем подлеске — могильные плиты с немецкими фамилиями? Всегда ли католический костёл был костёлом? Кто делал красную черепицу для всей Волковыщины и почему работа остановилась?
Одним из итогов военных и геополитических катастроф в Восточной Европе в XX веке стал феномен «исчезнувших людей». Этнические группы, которые населяли города и местечки, просто исчезали по воле политиков и военных. Наиболее известный — кейс Холокоста. Также — Голодомор в Украине, насильственное выселение Сталиным крымских татар, поволжских немцев. Итогом акции «Висла» стало выселение украинцев из Польши, а поляков — из Украины.
Как итог: тот или другой регион, город, деревню ждало уничтожение населения. Про людей, которые жили тут раньше, напоминают в лучшем случае могилы или архитектурные памятники. Там звучит уже другой язык, господствует другая традиция. В Беларуси таких примеров достаточно: бывшие еврейские местечки целиком изменили свой вид и наполнение после Второй мировой. Но только ли еврейские?
Загадочный подлесок, где природа победила смерть
Когда ехать из Гродно на Брест, за Волковыском направо будет поворот на Изабелин. Теперь деревня, раньше — местечко. Магазин «Родны кут», костёл, сквер с памятником красноармейцам. Внимание привлекает странная архитектура костёла: сдержанная, холодная. Много на каких зданиях сохранилась красная черепица, как в окрестностях Калининграда, в бывшей Восточной Пруссии.
Если проехать Изабелин насквозь и ещё чуть по полю — попадаешь в загадочный подлесок. Из кустов выглядывают камни и кресты. Видно, что могилы никто не прибирает: природа победила память про смерть. На памятниках видны надписи по-польски и… по-немецки. А временами — могилы с польскими надписями, но — немецкие фамилии умерших.
Это не могилы военных — обычных людей. С большего, умерших в середине или конце XIX века. Есть даже могилы протестантских пастырей. Несколько лет назад волонтёры устраивали там уборку, высекали заросли. Тем не менее могилы не включены ни в какие списки ценностей: по чуть-чуть разрушаются.
Если зайти в костёл святых Петра и Павла, история становится ещё интереснее. Оказывается, что от начала здание было протестантским храмом. Кальвинистский сбор появился тут ещё в 1778 году, а последний кальвинистский священник умер в межвоенное время, до 1939 года. Ещё тогда здание передали католикам, потому что кальвинистов осталось совсем мало… Теперь — нет и совсем.
Ян Флеминг и немецкие колонисты
В XVIII веке эти земли принадлежали аристократу Яну Флемингу, государственному деятелю и феодалу немецкого происхождения. Сам Флеминг тут не жил, но дал новое имя для бывшей деревне Петухово — Изабелин (в честь дочери — Изабеллы), и пригласил сюда немецких колонистов.
На то время эта была обычная практика: немецкие земли Пруссии или Саксонии были перенаселены, поэтому колонисты разъезжались по всему миру. В Россию, Америку, но ещё и в Речь Посполитую. Повсюду их были рады видеть, как хороших ремесленников, врачей, промышленников и военных. Немцы старались сохранить свой язык, строили храмы, рядом — могилы. Со временем всё же смешивались с местными людьми, оставляя в лучшем случаем фамилии.
Подобное произошло в случае Изабелина. Уже в XIX веке, как свидетельствуют надписи на надмогильных плитах, польского и немецкого языка была примерно наполовину. Далее немецкий стал языком богослужений, но в местечке уже говорили на польском или идиш. Интересно, что в Изабелине было большое еврейское сообщество. Немцы, евреи, беларусы, поляки жили тут мирно. Вплоть до Второй мировой войны.
Про что говорит красная черепица
В годы войны нацисты уничтожили местных евреев: сегодня про них символически напоминает наполовину разрушенная синагога и заросшие подлеском могилы (ровно недалеко от немецких). После отхода немецких войск в 1944-м пришли советы и занялись этническими немцами, которые жили тут уже 200 лет. Многие были сосланы в Сибирь, но статистики никакой не нет: архивы закрыты. Главный храм местечка был закрыт, и был открыт только в 1990-х.
Сейчас в Изабелине физически сохранилось две-три семьи, у которых есть немецкие фамилии, например, Рунге или Цапф. Понятное дело, немецкого языка они уже не знают, а про историю разговаривать не любят. Себя они считают беларусами или поляками. История с фамилией Рунге — наиболее интересная: это ещё и история бизнеса, от которого сейчас осталось ничего.
Рядом с Изабелином — указатель на хутор Рунги. Это с десяток рассеянных возле дороги старых аккуратных домиков, покрытых красной черепицей. Старая аллея. Заросшие ставки. Именно здесь семья немцев Рунге когда-то делала красный кирпич и черепицу для всех окрестностей, в том числе и для костёлов.
Логотип фирмы можно увидеть на сохранившейся черепице: K.R. Isabelin («Карл Рунге Изабелин»). Позже бизнес забрали советы и уничтожили. Некоторых людей из семьи сослали в лагерь. Сегодня это уже история из прошлого, а черепицу новые хозяева снимают с домов: на продажу.
История этнических меньшинств: не только про туризм или дипломатию
У Западной Беларуси таких «атлантид», похожих на Изабелин, масса. В каждом городе или сельсовете. Места со стёртой исторической памятью: где про прошлое забыли, потому что очень хотели забыть. Или не было кому помнить. Или для новых жителей память про прошлое была неинтересной или невыгодной. В сегодняшней Беларуси подобный утилитарный подход к локальной истории стал господствующим.
По-другому в Европе. Тут пробуют работать с памятью даже исчезнувших этнических групп. Ближайший пример — в Белостоке. Тут тоже не осталось физически ни евреев, ни немцев. Но мы видим информационные стенды и таблички, посвящённые их бывшему присутствию. А на месте немецкого кладбища, уже несуществующего, – большой мемориальный комплекс.
Так или иначе, без памяти про локальную этническую историю все официозные разговоры про «многонациональную гостеприимную Беларусь» — пустой звук. Сохранение такой памяти — это не только про туристические интересные факты или дипломатию (память про евреев — отношения с Израилем, про немцев — с ФРГ и т.д.).
Это также символическая гарантия для этнических меньшинств, которые живут в Беларуси сегодня, что у них никогда не повторится судьба евреев, немцев или поляков Западной Беларуси, про которых после Второй мировой, как будто бы, не осталось и следа. Это важная работа над ошибками, которая, в случае Беларуси, ещё впереди.
